Шкатулка домового

Датский критик и литературовед Г. Брандес справедливо заметил, что «почти во всех странах наступает такой момент, когда литература внезапно как бы открывает то, что до сих пор в обществе оставалось незамеченным… В Дании ребенка открыл Х. К. Андерсен». Без преувеличения то же самое можно сказать и о Цакариасе Топелиусе (1818—1898), одном из величайших сказочников мира и необычайном патриоте своей родины: ребенка в Финляндии открыл он. То обожание, которое оказывали маленькие финляндцы к своему любимому автору и то громадное влияние, которое он имел на них, отчасти объясняет финский поэт К. А. Тавастшерна: «Все свойства таланта, необходимые чтобы занять и увлечь детей, были у него налицо. Чего прежде всего следует требовать от сказки? „Чтобы она была поэтична, — говорит Брандес. — Затем, чтобы она была сказочна. Вот почему поэт должен уметь целиком переноситься в сказочный мир; должен уметь совершенно отождествляться с ребенком, вполне усвоить себе круг его представлений, его образ мыслей“». Топелиус так и поступал. Для него не существовало ничего неодушевленного; на что бы ни падал его взор, все одухотворялось, все оживало! По своей простоте и наивности все его сказки вполне доступны пониманию детей. А между тем сколько высоких, благородных чувств пробуждают они в маленьких сердечках, учат их терпению, любви к родине, к природе, ко всем людям.