Том 4 (1996-1998)

Представляем собрание сочинений, содержание которого составили произведения, ставшие классикой современной прозы, а о форме позаботилась известная художница Юлия Стоцкая. Времена и нравы в прозе Рубиной — пластичный материал, из которого автор лепит причудливые формы. В каждой угадывается рука одного и того же мастера, но все они отличаются ровно в той степени, чтобы влюбиться в них по отдельности. В серию включены как ранние произведения автора, так и последние по времени. Полноценный таймлайн, вдоль которого прослеживаются эволюция писательского стиля и расширение географии происходящих во вселенной Рубиной событий. В этом диапазоне расположены ностальгические воспоминания юности, плутовские романы и философские притчи, драматические семейные саги и масштабные исторические полотна. На ее карту нанесены громкокипящая Москва и тихие провинциальные улочки, экзальтированный юг и меланхоличная средняя полоса России, экзотика восточных базаров и холодность готической Европы. Они выписаны на страницах этих книг так, что невольно оказываешься участником квеста, заданного Диной Ильиничной. Невозможно не пройти его вместе с ее героями — людьми творческих профессий: художниками, кукольниками, актерами и певцами. Авантюристами высшей пробы, обаятельными прохиндеями, харизматичными и порой такими опасными. «У каждого писателя в жизни (а говоря о "жизни" я подразумеваю, конечно же, главную часть его сути и личности: творчество), случаются изрядные потрясения. Нечто вроде землетрясения или извержения вулкана, о существовании которого писатель до того, возможно, и не догадывался. То есть, догадывался — знали же обитатели Помпеи, что тамошний вулкан время от времени клубится и раз в сто лет изрыгает кипящую лаву. Знали, но о том, что эта кипящая лава может докатиться до них, затопить и сжечь навсегда пленительный и развратный город, уничтожить все прошлое… как-то не задумывались. А между тем, под влиянием какого-то жизненного потрясения, в недрах души и сознания творческого человека сначала неявно, потом все заметнее начинает накапливаться такая вот горючая лава, которая ищет выхода, пробивает себе пути во тьме подсознания, в недрах души… И наконец горючей лавой затопляет огромную часть жизни, меняя в ней практически все: что-то уничтожая, но создавая при этом новый рельеф местности и души. Новый рельеф творчества. Как правило, это случается с созданием первого крупного произведения. Первого романа. Это переворот в творческой жизни писателя, в ее масштабе. Это новая высота, с которой ты взираешь вокруг гораздо шире и дальше, чем прежде, потому что ты взошел, взобрался на эту гору, ты взял эту высоту; ты заглянул в кипящее жерло вулкана и выжил, и сдюжил, и окреп. Со мною такое было несколько раз в жизни. А впервые произошло — с романом "Вот идет Мессия!"». — Дина Рубина