Том 1 (1974-1984)

Представляем собрание сочинений, содержание которого составили произведения, ставшие классикой современной прозы, а о форме позаботилась известная художница Юлия Стоцкая. Времена и нравы в прозе Рубиной – пластичный материал, из которого автор лепит причудливые формы. В каждой угадывается рука одного и того же мастера, но все они отличаются ровно в той степени, чтобы влюбиться в них по отдельности.В серию включены как ранние произведения автора, так и последние по времени. Полноценный таймлайн, вдоль которого прослеживаются эволюция писательского стиля и расширение географии происходящих во вселенной Рубиной событий.В этом диапазоне расположены ностальгические воспоминания юности, плутовские романы и философские притчи, драматические семейные саги и масштабные исторические полотна. На ее карту нанесены громокипящая Москва и тихие провинциальные улочки, экзальтированный юг и меланхоличная средняя полоса России, экзотика восточных базаров и холодность готической Европы. Они выписаны на страницах этих книг так, что невольно оказываешься участником квеста, заданного Диной Ильиничной. Невозможно не пройти его вместе с ее героями – людьми творческих профессий: художниками, кукольниками, актерами и певцами. Авантюристами высшей пробы, обаятельными прохиндеями, харизматичными и порой такими опасными.«Когда Издатель решает опубликовать все тексты Автора… Когда из разных творческих заначек, из давних сборников, из полузабытых канцелярских папок сорокалетней давности извлекается и перетряхивается буквально все, что данное писательское лицо насочинило за свою профессиональную жизнь… Когда в атмосфере возникает торжественное словосочетание «собрание сочинений»… — это означает либо посмертные торжества, либо итог длинного творческого пути. В любом случае, подобные фанфары деликатно намекают на завершение некоего процесса. Это и было моей первой мыслью, когда я получила предложение от своего издательства: импульсивное желание прикрыть этот чертов мемориал, тем более что я только засела за очередную книгу, а впереди у меня, как обычно: планов громадьё. Однако вторая, а вернее, двадцать вторая мысль на эту тему заставила меня взять паузу и посмотреть на дело иначе. Всю жизнь я обитаю рядом с художниками, и знаю, насколько для них важны масштабные выставки по итогам какого-то большого отрезка творческого пути. Любой художник подтвердит, насколько полезно и даже необходимо увидеть все свои работы, развернутые разом в обширную экспозицию; как много это дает осознанию своей работы, своего места в современном искусстве, своей позиции среди мастеров цеха. И ведь, на самом деле: и рискованно, и заманчиво, и наверняка поучительно увидеть себя в длиннейшем ряду зеркал, в которых отразится твоя личность лет с семнадцати до… собственно, до сегодняшнего дня. А дальше — посмотрим. Так или иначе, составлять тома этого собрания сочинений мне следовало по принципу хронологическому. И, значит, первый том неминуемо предстояло заполнить полудетской шелухой, писаниной, ныне для меня смехотворной. Той самой, давно сброшенной в памяти шкуркой полузабытого подростка, что дня не прожил бы, не описав свои чувства и мысли за истекшие сутки, ибо строчила я тогда, практически не останавливаясь. Волей-неволей я взялась перечитывать свои наивные подростковые опусы...» Дина Рубина.